Геродот, Ἡρόδοτος (греч.), Herodotus (англ.) (родился в 484 до н.э. в Галикарнасе; умер в 425 до н.э. в Фуриях) — "отец истории" (pater historiae лат.)3, первый из 3 великих древнегреческих историков (Геродот, Фукидид, Ксенофонт), автор монументального труда "История".

Геродот происходил из Галикарнаса, дорийского города, расположенного на юго-западе Малой Азии в Карии (Suda. s.v. cf. Aul. Gel. N.A. XV. 23). В юности Геродот после поражения его "партии" в политической борьбе против тирана Галикарнаса, видимо, бежал на остров Самос, откуда впоследствии совершил ряд путешествий по нескольким известным тогда грекам землям. Предположительно, он объехал часть Малой Азии и Ближнего Востока, посетил Египет, побывал в некоторых городах Геллеспонта, Македонии, Фракии, добравшись, может быть, и до Северного Причерноморья, а также посетил, конечно, ряд полисов в самой Балканской Греции. Очутившись около 445 до н.э. — 444 до н.э. в Афинах, Геродот выступил там с общественными чтениями, за что и был награжден афинским народом невероятно большой суммой в 10 талантов. Отправившись вместе с другими колонистами в общегреческую колонию Фурии, Геродот, возможно, побывал еще в некоторых городах Великой Греции. Приблизительно в середине 420-х Геродот умер в тех же Фуриях, оставив после себя единственное сочинение — "История" (Геродот. История. В 9-ти кн. Пер. с греч. Л., Наука, 1972.).

Скифия по Геродоту

Геродоту принадлежит первое дошедшее до нас описание Скифии и народов, населяющих ее, составленное отчасти по личным наблюдениям, но главным образом по расспросам сведущих лиц из числа местных греческих колонистов. Характеристику скифских рек Геродот начинает с Истра, который течет через всю Европу, начинаясь в земле кельтов. Он считает Истр величайшей из известных рек, к тому же всегда полноводиой, летом и зимой. После Истра наибольшая река — Борисфен. Геродот правильно указывает, что течет он с севера, но ничего не говорит о днепровских порогах, следовательно, не знает о них. Близ моря Борисфен — уже мощная река. Здесь к нему присоединяется Гипанис [Южный Буг], впадающий в один и тот же [Днепровский] лиман. (Гипанисом черноморские греки называли также Кубань.)

К левому берегу нижнего Борисфена примыкала лесная область Гилея. До нее жили скифы-земледельцы, за ней — скифы-кочевники, занимавшие территорию к востоку на 10 дней пути до р. Герра (Конская). За ней, по Геродоту, лежали земли самого сильного племени скифов — царских. На юге их территория достигала Крыма, а на востоке — р. Танаиса (Дона), текущей с севера из большого озера и впадающей в еще большее озеро Меотида (Азовское море); Геродоту известен и основной приток Дона — Сиргис (Северский Донец). У Дона кончалась страна, заселенная скифами. За Доном жили, по Геродоту, савроматы (сарматы), по языку, как теперь доказано, родственные скифам: те и другие принадлежали к североиранской языковой группе. Сарматы занимали степь, начиная от устья Дона, по направлению к северу.

Греческие колонисты времен Геродота не знали о Волге. Впервые под финским названием Ра она упоминается во II в. н. э. у Птолемея. Вероятно, они сравнительно хорошо были знакомы только с нижними участками скифских рек, от Днестра до Дона, но слышали от племен, с которыми вели торговлю, рассказы, иногда фантастические, о лесных и пустынных областях, лежащих к северу от приморской полосы, и о жителях этих областей: о неврах — оборотнях, ежегодно на несколько дней становящихся волками; об андрофагах — кочевниках-людоедах; о рыжих голубоглазых будинах; об охотниках-фиссагетах, в стране которых берут начало четыре реки, впадающие в Меотиду; о меланхленах (черных плащах); об охотниках иирках. Такие малосодержательные характеристики свидетельствуют о том, что колонисты ничего не знали о племенах, живущих на громадной Восточно-Европейской равнине, кроме разве того, что некоторые из них занимались охотой. И все же сведения, собранные греками, позволили Геродоту дать верную характеристику страны скифов, представлявшей собой богатую травой и хорошо орошаемую равнину… с толстым слоем почвы; за ней тянется земля… твердая, как камень, и неровная. После долгого перехода по этой каменистой области придешь в страну, где у подножия высоких гор [Уральский хребет] обитают люди. Как передают, все они… лысые от рождения [бреют голову], плосконосые и с широкими подбородками. Говорят они на особом языке, одеваются по-скифски, а питаются древесными плодами. Имя этого народа аргиппеи [предшественники башкир]. О том же, что выше [севернее] их, никто с точностью сказать не может. Эти страны отделяют высокие, недоступные горы, и никто их еще не переходил.

Геродот и Фукидид о Балканском полуострове и Средиземноморье

Геродот, несомненно, обошел все западные берега Черного моря от устья Днестра до Босфора и, вероятно, большую часть побережья Балканского п-ова (кроме адриатического), проделав в общей сложности около 3000 км. Но неизвестно, когда и как он путешествовал. Он довольно хорошо знает южное побережье Пашаэли (северный берег Мраморного моря), дает верную характеристику Босфора, Мраморного моря и пролива Геллеспонт. Он объехал северное и западное побережье Эгейского моря и привел сведения о Галлипольском п-ове. К северу от него, за Черным (Саросским) заливом, лежит побережье Фракии — обширная равнина… по которой течет большая река Гебр [Марица].

Геродот обогнул п-ов Халкидики с его тремя выступами: Афон (Агион-Орос), Ситонья и Касандра. Прослеживая путь персидского флота, он побывал в заливах Сингитикос, Касандра и Термаикос, куда впадают Хейдор (Геликос), Аксий (Вардар) и Альякмон; у западного берега залива Термаикос отметил три горных массива: Пиерия, Олимп и Оса. Геродот осмотрел побережье Эгейского моря южнее Осы и обследовал Эвбею — большой богатый остров, не меньше Кипра. Он описал берег вдоль пролива Еввоикос, где целый день бывают приливы и отливы и поднимался на массив Парнас (2457 м), …вершина [которого]… представляет удобное пристанище для большого отряда…. Он обошел три залива Пелопоннеса — Арголикос, Лаконикос и Месиниакос, сообщает о двух южных хребтах Пелопоннеса — Парнон и Тайгет. Но о западном побережье Балканского п-ова, куда персы не доходили, Геродот говорит очень мало.

Итак, Геродот дал первые дошедшие до нас пусть беглые, но верные указания на рельеф Пелопоннеса и восточного побережья Балканского п-ова. Внутренних же его областей он не затронул: сведения о них, весьма скупые, получены опросным путем. Он называет два нижних притока Марицы Артекс (Арда) и Агриане (Эргене), упоминает о горах Родопы, Орбел (Пирин) и Гем (Стара-Планина) и приводит кое-какие сведения о Дунае: Истр — самая большая из известных нам рек… В Истр впадают [многие] реки… И Геродот перечисляет шесть притоков нижнего Дуная, из которых Пората, бесспорно, соответствует Пруту, Ордесс — Арджешу и с некоторой натяжкой Марис — Мурешу. Из десятка значительных правых притоков Дуная, стекающих с Гема, он упоминает семь, хотя лишь Киос, безусловно, можно отождествить с Искыром: …из области пеонов и горы Родопы течет в Истр река Киос, пересекающая посередине Гем. Он не имеет представления о большом колене Дуная и придает его притокам Карпис (Драва?) и Альпис (Сава?) северное, а не восточное направление течения. Западного Средиземноморья Геродот совсем не знает в отличие от Гекатея Милетского, писавшего примерно на полвека раньше.

Младший современник Геродота — историк Фукидид, излагая ход Пелопоннесских войн с 434 по 411 г. до н. э. (он был их участником до 424 г.), дает в своей Истории немногие, но всегда верные сведения по географии театров войны. Акваторию между Пелопоннесом, Критом и Кикладами он называет великим Критским морем — выделяют его из Эгейского иногда и современные географы. Фукидид знает Ионическое море с заливом Таранто, где сильный ветер, постоянно дующий с севера, относит корабли в открытое море, и знаком со всеми Ионическими о-вами. По свидетельству Фукидида, обогнуть Сицилию на грузовом судне можно немногим меньше, чем за восемь дней. Он получил представление о внутренних районах этого крупнейшего на Средиземном море острова (25 740 км2) благодаря походам афинян Никия и Ламаха и победившего их спартанца Гилиппа в 415–414 гг. до н. э. Фукидид перечисляет девять рек острова, а из многих горных массивов упоминает лишь два — действующий вулкан Этну и возвышенность западнее Сиракуз (горы Иблеи). Фукидид расширил сведения о западном побережье Балканского п-ова от р. Ахелоос на северо-запад до пролива Керкиры. Севернее устья Ахелооса, у 39 с. ш., он отмечает глубокий и узкий залив Амфракисос и дает верную, но скупую характеристику участка побережья к северо-западу от залива до широты о. Керкиры и из трех рек, впадающих в море, упоминает две. Описывая войну фракийского царя Ситалка со спартанцами, Фукидид характеризует его владение, Одрисское царство, на западе простиравшееся до реки Стримон, вытекающей из горы Скомбра… на северо-западе до реки Оксия [Искыр], которая стекает с той же горы, что Нестос и Гебр. Гора эта необитаема, велика и примыкает к Родопам. Несомненно, речь идет о массиве Рила.

Геродот о Северо-Восточной Африке

Путешествия Геродота охватили и Северо-Восточную Африку: он побывал в Кирене, а в 448 или 447 г. до н. э. поднялся по Нилу до о. Элефантина. Его описание этой части материка — смесь опросных сведений и личных впечатлений — первая характеристика рельефа и гидрографии Древнего Египта и территорий к западу от него. Он верно указывает, что до 30 с. ш. Египет расположен в низменности, богатой водой. Севернее страна суживается: с востока ее ограничивают Аравийские горы, которые непрерывно тянутся с севера на юг на 900 км, а с запада — скалистые и в зыбком песке глубоко погребенные горы. Геродот в общем верно описал Ливию, т е. Северную Африку, считая ее полуостровом Азии: восточная часть Ливии, населенная кочевниками, — низменная и песчаная до озера Тритонида (Шот-Джерид, у 34 с. ш. и 8 в. д.); западная часть, занимаемая земледельцами, гористая [и] лесистая (Атласские горы). Используя сведения египетских жрецов, он дает первое описание Сахары: к югу от низменного побережья между Египтом и Гибралтаром раскинулась холмистая песчаная пустыня. О природных свойствах Нила и его истоках Геродот пытался собрать достоверные известия, но узнал очень мало. Интерпретируя эти известия, он придает верхнему Нилу широтное направление течения, т. е. сведения о р. Нигер переносит на Нил, уверенный, что всякая большая река с крокодилами есть Нил. Геродот первый дал краткие достоверные сведения о Куше — стране долговечных эфиопов (древнем царстве Судана).

На рубеже III–II вв. до н. э. ослабленный Китай подвергался набегам северного соседа — хунну. И китайские императоры для борьбы с этим воинственным конным народом стали искать союзников среди враждебных хунну кочевников. Ими могли оказаться юэчжи (они же кушаны, саки), господствовавшие над степью к западу от излучины Хуанхэ и к северу от Наньшаня. Но в 177 г. до н. э., потерпев поражение от хунну в бассейне озера Лобнор, юэчжи ушли в междуречье Сырдарьи и Амударьи. На поиски предполагаемого союзника ханьский император У Ди в 138 г. до н. э. направил своего посла Чжан Цяня.

Чжан Цянь (кит. трад. 張騫, упр. 张骞, пиньинь: Zhāng Qiān; ум. в 114 г. до н. э.) — китайский путешественник и дипломат, чьи исторические сведения о народах, населявших Среднюю Азию во II веке до н. э., изложены Сыма Цянем в тексте Ши цзи (Исторические записки), в главе Повествование о Давань.

Между 140 и 135 годом до н. э. стал чиновником, получив должность лана (лан — почетное звание чиновников в древнем Китае).

Посольство Чжан Цаня в предгорьях Наньшаня было схвачено хунну, и Цань 10 лет пробыл в плену. Лишь в 128 г. до н. э. ему удалось бежать на запад. Через высокие перевалы Центрального Тянь-Шаня он вышел к южному берегу озера Жехай (Незамерзающее озеро, Иссык-Куль), к г. Чигу — ставке усуньского племенного вождя. А оттуда через горные перевалы и по долине Нарына (одного из верховьев Сырдарьи) он спустился в Ферганскую долину, в страну Давань, и пришел в ее столицу Гуйшань (Кассан).

Властитель Давани, сравнительно развитой земледельческой страны, гостеприимно принял Чжан Цяня, так как рассчитывал с его помощью завязать торговые сношения с Китаем. Он дал Чжан Цяню проводников к племени кангюй, кочевавшему в присырдарьинских степях, а кангюйцы помогли Чжан Цяню отыскать, наконец, юечжей, обитавших к югу от них, за пустыней Кызылкум. Главная ставка юечжей, Кушания, находилась в долине среднего Зарафшана. Однако их вождь в то время покорил Греко-Бактрийское царство, расположенное в восточной части Иранского нагорья, и остался там (столицей его была Бактра, позже Балх).

Чжан Цянь направился в завоеванное юечжами царство, которое он называет Дася. Но царь и не думал о мести хунну и отвергал даже мысль о союзе с Китаем. Чжан Цянь прожил в Дася год, а в 127 г. до н. э. отправился на родину. Он обогнул с севера Памир, который он называет Цунлин (Луковые горы), и отметил, что Памир является мощным водораздельным горным узлом, откуда одни реки текут на запад, а другие — на восток. Через Алайскую долину и бассейн верхнего Яркенда, главного притока Тарима, Чжан Цянь пришел к верхнему Хотану (правый приток Тарима). Переходя от одного оазиса к другому вдоль южной окраины пустыни Такла-Макан, он вышел к огромной плоской впадине, в которой расположено бессточное блуждающее озеро Лобнор. В тот год вода там была соленой, и посол так и назвал озеро Соляным.

К востоку от Лобнора господствовали хунну, и они снова задержали Чжан Цяня. Только через год ему удалось бежать и в 126 г. до н. э. вернуться в Китай. По его сравнительно точным расчетам он прошел около 25 тыс. ли (14,2 тыс. км). Он первый принес в Китай верные сведения о степях и пустынях Центральной Азии, о великих центральноазиатских горных системах — Тянь-Шане и Памире, о больших реках, берущих начало в этих горах, — Сырдарье и Амударье, текущих в Западное море (он смешивал Аральское море с Каспийским), и о Тариме, впадающем в Лобнор. Из Китая он первый открыл дорогу в Западный край.

С именем Чжан Цяня китайские историки связывают появление в Китае культуры люцерны, винограда, граната, огурца, грецкого ореха и фигового дерева.

Экономические последствия путешествия Чжан Цяня были очень велики. В основном по его маршруту на рубеже II и I вв. до н. э. прошла южная ветвь торгового пути мирового значения — Великого шелкового пути из Восточного Китая в страны Средней и Западной Азии. Позднее была освоена северная ветвь этого великого караванного пути. За озером Баркуль она отходила на северо-запад от маршрута Чжан Цяня, пролегала вдоль северных предгорий Восточного Тянь-Шаня и по долине р. Или выводила в прибалхашские степи.

О ранней жизни Диаша практически ничего не известно. Долгое время его считали сыном одного из капитанов Энрике Мореплавателя, но даже это не доказано. Обыкновенно добавляемое к его фамилии уточнение ди Новаиш впервые было задокументировано в 1571 году, когда король Себастьян I назначил внука Диаша, Паулу Диаша ди Новаиша, губернатором Анголы.

В юности изучал математику и астрономию в Лиссабонском университете. Имеются упоминания о том, что какое-то время Диаш служил управляющим королевскими складами в Лиссабоне, а в 1481-82 гг. участвовал как капитан одной из каравелл в экспедиции Диогу де Азамбужа, отправленным на строительства форта Эльмина (Сан-Жоржи-да-Мина) на берегу Ганы.

В 1474 году будущий король Жуан II взял под свой личный надзор португальскую торговлю с Гвинеей. Его, как и Энрике Мореплавателя, занимал вопрос о том, как далеко на юг простирается африканское побережье. С этой целью на юг было направлено несколько экспедиций под руководством опытных капитанов, из которых дальше всего продвинулся Диогу Кан, установивший памятный знак-падран на территории современной Анголы.

После того, как Кан погиб во время очередной экспедиции (по другой версии, попал в опалу), король поручил Диашу заступить на его место и отправиться на поиски пути в Индию вокруг Африки. Экспедиция Диаша состояла из трёх кораблей, одним из которых командовал его брат Диогу. Под начальством Диаша оказались отличные мореходы, плававшие ранее под начальством Кана и лучше других знавшие прибрежные воды, и выдающийся штурман Перу ди Аленкер. Общая численность экипажа составляла около 60 человек.

Диаш отплыл из Португалии в августе 1487 года, 4 декабря продвинулся южнее Кана и в последних числах декабря бросил якорь в заливе св. Стефана (ныне бухта Елизаветы) в южной Намибии. После 6 января начались бури, которые заставили Диаша выйти в открытое море. Через несколько дней он попытался вернуться в залив, но земли не было видно. Блуждания продолжались до 3 февраля 1488 года, когда, повернув на север, португальцы увидели берег Африки восточнее мыса Доброй Надежды.

Высадившись на берег, Диаш обнаружил поселение готтентотов и, поскольку тогда был день св. Власия, нарёк бухту именем этого святого. Сопровождавшие эскадру негры не могли найти общего языка с туземцами, которые сначала ретировались, а потом попытались напасть на лагерь европейцев. В ходе конфликта Диаш застрелил одного из туземцев из арбалета, однако остальных это не остановило, и португальцам срочно пришлось отчаливать. Диаш хотел плыть дальше на восток, однако по достижении залива Алгоа (близ современного города Порт-Элизабет) все офицеры, находившиеся под его командой, высказались за возвращение в Европу. Матросы также желали вернуться домой, в противном случае угрожая бунтом. Единственная уступка, на которую они соглашались — ещё три дня пути на северо-восток.

Пределом продвижения Диаша на восток было устье Грейт-Фиша, где в 1938 году был обнаружен установленный им падран. Он повернул обратно, убеждённый, что задача экспедиции выполнена и в случае необходимости, обогнув южную оконечность Африки, можно морем достичь Индии. Осталось только отыскать эту южную оконечность. В мае 1488 года Диаш высадился на заветный мыс и, как считается, нарёк его мысом Бурь в память чуть не погубившего его шторма. Впоследствии король, возлагавший на открытый Диашем морской маршрут в Азию большие надежды, переименовал его в мыс Доброй Надежды.

Диаш вернулся в Европу в декабре 1488 года, проведя в плаванье 16 месяцев и 17 дней, и, по-видимому, получил указания держать свои открытия в тайне. Сведений об обстоятельствах его приёма при дворе не сохранилось. Король ждал новостей от пресвитера Иоанна, к которому сушей был направлен Перу да Ковильян, и медлил с финансированием новых плаваний. Только после смерти Жуана II, через 9 лет после возвращения Диаша, португальцы наконец снарядили экспедицию в Индию. Во главе её был поставлен Васко да Гама. Диашу доверили руководить строительством кораблей, поскольку он на личном опыте знал, какой конструкции суда нужны для плавания в водах Южной Африки. Согласно его распоряжениям, косые паруса были заменены на прямоугольные, а корпуса кораблей строились с расчётом на малую осадку и большую остойчивость. Также, по всей вероятности, именно Диаш дал Васко да Гаме совет, плывя на юг, после Сьерра-Леоне удалиться от берегов и сделать крюк по Атлантике, поскольку знал, что именно так можно обойти полосу неблагоприятных ветров. Диаш сопровождал его до Золотого берега (Гвинея), а далее направился в крепость Сан-Жоржи-да-Мина, комендантом которой был назначен.

Когда Васко да Гама вернулся и подтвердил верность догадок Диаша, в Индию был снаряжён более мощный флот во главе с Педру Кабралом. В этом путешествии Диаш командовал одним из кораблей. Он участвовал в открытии Бразилии, однако во время перехода в сторону Африки разыгралась буря и его судно было безвозвратно потеряно. Таким образом, он погиб в тех самых водах, которые принесли ему славу. Внук Бартоломеу Диаша — Паулу Диаш ди Новаиш — стал первым губернатором Анголы и основал там первое европейское поселение — Луанду.

Первым европейским ученым-исследователем, проникшим в Центральный Тянь-Шань, был Петр Петрович Семенов, за свой научный подвиг получивший право именоваться Тян-Шанским. Еще в 1853 г., работая над дополнениями к Землеведению Карла Риттера, Семенов решил посетить загадочный и запретный для европейцев Тянь-Шань. Российское министерство иностранных дел ревниво оберегало азиатские страны от вторжения географической науки, и Семенов с трудом получил разрешение побывать на Алтае и в Киргизскихстепях (Казахстан).

В 1856 г. из Семипалатинска Семенов добрался до Балхаша, который со своей отсохшей оконечностью — озером Ала-Кулем [Ала-коль] — отделяет системы центрально-азиатских хребтов от однообразной Киргизской степи. К юго-востоку от Балхаша он увидел исследованную А. Шренком ослепительно блестящую… вечными снегами, простирающуюся на юго-запад цепь высоких гор и назвал ее Джунгарским Алатау. За этим хребтом начиналась низкая и жаркая долина р. Или. Миновав ее, он достиг города Верного (теперь Алма-Ата).

В сентябре — октябре Семенов совершил два маршрута к озеру Иссык-Куль. Первый пролегал через восточную часть хребта, круто… как исполинская стена поднимавшегося к югу от города. Это был Заилийский Алатау (название дано Семеновым). Поднявшись на хребет примерно у 77끀' в.д., он увидел на юге межгорную котловину бассейна р. Чилика (приток Или) с несколькими параллельными кряжами; с огромной высоты перевала они имели вид огромных грядок. Он спустился с хребта на юго-восток, в долину Чилика, и, перевалив Кюнгей-Ала-Тоо, через широкую степную долину рек Тюп и Джергалан вышел к озеру. С юга весь… синий бассейн Иссык-Куля… замкнут непрерывной цепью снежных исполинов. Это был заветный Тянь-Шань — хребет Терскей-Ала-Тоо: Снежные вершины [его] казались прямо выходящими из темно-синих вод озера. Тем же путем Семенов вернулся в Верный. Через несколько дней он выехал на запад, пересек Заилийский Алатау у 76 в.д. и за р. Чу на юго-западе увидел очень высокий горный хребет (Киргизский). Поднявшись по долине Чу через дикое и мрачное Боамское ущелье, Семенов вышел к северо-западному берегу Иссык-Куля; этот маршрут позволил ему опровергнуть упорные слухи, что озеро служит истоком Чу. От Иссык-Куля Семенов поднялся на Кюнгей-Ала-Тоо, пересек долину правого притока Чу и на обратном пути к Верному перевалил Заилийский Алатау в самой высокой части (у 76끐' в.д.). При спуске с перевала ему и его спутникам пришлось очень забавно и довольно безопасно скатываться по снегу со своими лошадьми.

Зиму 1856/57 г. Семенов провел в Барнауле. Возвратившись в Верный, он летим 1857 г. во главе большого отряда прошел по северному склону Заилийского Алатау на восток до р. Чилик; через параллельные кряжи Согеты и Тораигыр и заключенное между ними сухое, безводное и… бесплодное плоскогорье достиг верхнего течения Чарына, притока Или. С узкого гребня Тораигыра на юго-востоке Семенов первым из европейцев увидел величественный Хан-Тенгри. Перевалив Кюнгей-Ала-Тоо, он прошел на юг к северным склонам Терскей-Ала-Тоо. В один из вечеров, остановившись на ночевку, Семенов насладился чудесной панорамой: Солнце уже склонялось к вечеру, над Кунгеем носились темные облака, эффектно освещенные солнечным закатом. В то время, когда снежные вершины Кунгей-Алатау уже начали загораться… альпийским мерцанием, мягкие куполовидные предгорья были облиты светом… как будто горы горели и дымились.

Поднявшись на перевал (у 78 в.д.) в Терскей-Ала-Тоо, он увидел на юге р. Нарын — верховья древнего Яксарта (Сырдарьи), перед ним расстилалась волнистая равнина с зелеными озерцами — сырты Внутреннего Тянь-Шаня. Спуститься к Нарыну Семенов не решился, так как лошади были изранены и измучены, поэтому он вернулся к Иссык-Кулю, затем перевалил Кюнгей-Ала-Тоо и достиг р. Чилик. Отдохнув в ауле и наняв свежих лошадей, Семенов вышел к Нарыну и поднялся по его левой составляющей. С перевала в Терскей-Ала-Тоо он был ослеплен неожиданным зрелищем… [на юго-востоке] возвышался самый величественный из когда-либо виденных мной горных хребтов. Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов [Семенов насчитал их не менее 30]… Как раз посередине… возвышалась одна, резко… отделяющаяся по своей колоссальной высоте белоснежная остроконечная пирамида… — Хан-Тенгри, долгое время считавшийся высшей точкой (6995 м) Тянь-Шаня. Спустившись в долину р. Сары-Джаз (бассейн Тарима), он прошел к ее верховьям, где открыл огромные ледники, в существовании которых он прежде сомневался, а затем вернулся в Верный.

Сам Семенов называл свое короткое путешествие научной рекогносцировкой северо-западной окраины Центральной Нагорной Азии. Но результаты ее оказались значительными: он проследил Кюнгей-Ала-Тоо на 150 км, Терскей-Ала-Тоо на 260 км, обследовал Заилийский Алатау, связанный, как он выяснил, с другими хребтами Тянь-Шаня и образующий его передовую цепь; открыл огромную ледниковую область в верховьях Сары-Джаза и тянь-шаньские сырты; установил, что питание р. Чу не связано с озером Иссык-Куль, привел бесспорные доказательства отсутствия вулканизма в Средней Азии; первый установил высотные природные пояса Тянь-Шаня и высоту снеговой линии хребтов; впервые исследовал местность в истоках Нарына, Текеса и Сарыджаза, т. е. рек, принадлежащих трем из четырех крупнейших речных систем Центральной Азии — Сырдарьи, Или и Тарима; подметил характернейшую особенность Тянь-Шаня — расчленение на параллельные цепи и образование продольных, широтных, очень длинных долин. Наконец, Семенов, как отмечал К.И. Богданович, дал первое и такое четкое деление северных цепей Тянь-Шаня, основанное на их орографических и геологических особенностях, что ни один из более поздних путешественников XIX в., проходивших по тем же районам, не смог добавить к его данным ничего существенно нового.

Первое (Монгольское) путешествие Пржевальского

В 1870 г. Русское географическое общество организовало экспедицию в Центральную Азию. Начальником ее был назначен талантливый офицер Генерального штаба Николай Михайлович Пржевальский, уже известный своими исследованиями Уссурийского края. В ноябре 1870 г. с помощником Михаилом Александровичем Пыльцовым и двумя казаками он переехал из Кяхты в Ургу и на пути в Пекин пересек в юго-восточном направлении монгольские степи и пустыню Гоби, установив, что она в среднем ниже, а рельеф ее сложнее, чем предполагали раньше.

От Пекина Пржевальский в начале 1871 г. двинулся на север, к озеру Далайнор, и произвел его полную съемку. Летом он проехал к городу Баотоу и, переправившись через Хуанхэ (110 в.д.), вступил на плато Ордос, которое лежит полуостровом в колене, образуемом изгибами среднего течения Хуанхэ19. На северо-западе Ордоса он описал оголенные холмы — пески Кузупчи. Тяжело становится человеку в этом… песчаном море, лишенном всякой жизни…— кругом тишина могильная. Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоу до Динкоучжэнь (40 с.ш., около 400 км), Пржевальский двинулся на юго-запад через дикую и бесплодную пустыню Алашань, покрытую голыми сыпучими песками, всегда готовыми задушить путника своим палящим жаром, и достиг крупного, высокого (до 1855 м), но узкого меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ у 106 в.д., словно стена среди равнины.

Наступила зима, к тому же серьезно заболел Пыльцов, и они вынуждены были повернуть обратно. К северу от луки Хуанхэ Пржевальский вышел к безлесному, но богатому ключами хребту Ланьшань, стоящему отвесной стеной, изредка прорезанной узкими ущельями, и проследил его на всем протяжении (300 км), а восточнее обнаружил другой хребет, поменьше и пониже, — Шэйтэн-Ула. Новый год путешественники встретили в Чжанцзякоу. Прикомандированных к отряду казаков сменили два других; один из них, бурят Дондок Иринчинов. сопровождал Пржевальского во всех остальных центральноазиатских путешествиях.

Весной 1872 г. Пржевальский прежним путем добрался до южной части пустыни Алашань. Пустыня кончилась… чрезвычайно резко за ней поднималась величественная цепь гор — восточный Наньшань, который оказался горной системой, и Пржевальский выделил в ней три мощных хребта: Окраинный (Маомаошань, до 4053 м), Малиншань (Лэнлунлин. до 5243 м) и Циншилин (до 5230 м). Пробыв там около двух недель, он вышел к бессточному соленому озеру Кукунор (около 4200 км2), лежащему на высоте 3200 м.. Заветная цель экспедиции… достигнута. Правда, успех

был куплен ценой… тяжелых испытаний, но теперь все пережитые невзгоды забыты, и в полном восторге стояли мы… на берегу великого озера, любуясь на его чудные темно-голубые волны.

Закончив съемку северо-западного берега озера Кукунор, Пржевальский перевалил мощный хребет Кукунор и прошел в поселок Дзун, находящийся на юго-восточной окраине болотистой равнины Цайдам. Он установил, что это котловина и что ее южной границей служит хребет Бурхан-Будда (высотой до 5200 м), составляющий резкую физическую границу стран, лежащих по северную и южную его сторону… С южной стороны… местность поднимается на страшную абсолютную высоту… На западе же равнина Цайдама уходит безграничной гладью за горизонт…. К югу и юго-западу от Бурхан-Будда Пржевальский открыл горы Баян-Хара-Ула (до 5445 м) и восточный участок Кукушили, а между ними обнаружил волнистое плато, представляющее собой страшную пустыню, поднятую на высоту более 4400 м. Так Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и Янцзы (Улан-Мурен). И правильно определил, что именно Баян-Хара-Ула является водоразделом между обеими великими речными системами.

Путешественники встретили там новый, 1873 г. Жизнь наша была в полном смысле борьбой за существование: продукты кончились, наступили сильные холода, а. одежда поизносилась, особенно пострадали сапоги; начало сказываться долгое пребывание на большой высоте. В конце зимы Пржевальский вернулся в Дзун. Встретив весну на озере Кукунор, он прежним путем без проводника прошел к южной окраине пустыни Алашань. Безграничным морем лежали… перед нами сыпучие пески, и не без робости ступали мы в их могильное царство. Вдоль хребта Хэланьшань (уже с проводником) они в страшную жару двинулись на север и ' пересекли восточную часть пустыни, причем едва не погибли от жажды: проводник сбился с дороги. Миновав западные предгорья хребта Ланьшань, Пржевальский прошел через наиболее безводную, дикую и пустынную часть Гоби и у 42뀠' с.ш. открыл гряду Хурх-Ула (вершина — 1763 м, крайний юго-восточный отрог Гобийского Алтая). Он вернулся в Кяхту в сентябре 1873 г.

По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 км и при этом снял глазомерно (в масштабе 10 верст в 1 дюйме) около 5700 км. Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и котловины Цайдама (открытой им), впервые нанес на карту Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер.

Двухтомный труд Монголия и страна тангутов (1875—1876 гг.), в котором Пржевальский дал описание своего путешествия и опубликовал материалы, доставил автору мировую известность и был полностью или частично переведен на ряд европейских языков.

Второе (Лобнорское и Джунгарское) путешествие Пржевальского

В 1876–1877 гг. Пржевальский совершил второе путешествие по Центральной Азии. При этом он прошел немногим более 4 тыс. км — помешала война в Западном Китае, обострение отношений между Китаем и Россией и, наконец, его болезнь. И все-таки это путешествие ознаменовалось двумя крупнейшими географическими открытиями — низовьев Тарима с группой озер и хребта Алтынтаг. Эти достижения выдающийся знаток Китая Фердинанд Рихтгофен справедливо назвал величайшими открытиями.

Прибыв в Кульджу (у 44 с.ш.) в июле 1876 г., Пржевальский вместе с помощником Федором Леонтьевичем Эклоном в середине августа двинулись вверх по гладкой, как пол20, долине Или и ее притока Кунгеса и перевалили главную водораздельную цепь Восточного Тянь-Шаня. Пржевальский доказал, что эта горная система в средней части разветвляется; между ответвлениями он обнаружил два изолированных высоких плато — Их-Юлдуза и Бага-Юлдуза в верховьях р. Хайдык-Гола, впадающего в озеро Баграшкёль. К югу от озера он пересек западную оконечность безводного и бесплодного хребта Куруктаг (до 2809 м) и правильно определил его как последний отрог Тянь-Шаня в Лобнорскую пустыню. Далее к югу расстилались необозримой гладью пустыни Тарима и Лобнора. Лобнорская… самая дикая и бесплодная из всех… хуже даже Алашаньской. Достигнув низовьев Тарима, Пржевальский впервые описал их. На его карте р. Конче-дарья получила правильное изображение; появился новый, северный рукав Тарима — р. Инчикедарья. Маршрут через пески Такла-Макан до оазиса Чарклык, в низовьях р. Черчен (бассейн Лобнора), также впервые описанный Пржевальским, позволил ему установить восточную границу пустыни Такла-Макан.

Еще на переправе через р. Тарим у 40 с.ш. Пржевальский увидел далеко на юге узкую неясную полосу, чуть заметную на горизонте. С каждым переходом все отчетливее выступали очертания горного кряжа, и вскоре можно было различить не только отдельные вершины, но и большие ущелья. Когда же путешественник прибыл в Чарклык, то хребет Алтынтаг, не известный ранее европейским географам, явился перед ним громадной стеной, которая далее к юго-западу высилась еще более и переходила за пределы вечного снега…. Глубокой зимой 1876/77 гг. (26 декабря — 5 февраля) Пржевальский исследовал северный склон Алтынтага более чем на 300 км к востоку от Чарклыка. Он установил, что на всем этом пространстве Алтынтаг служит окраиной высокого плато к стороне более низкой Лобнорской пустыни. Из-за морозов и недостатка времени он не мог перевалить хребет, но правильно предположил: плато к югу от Алтынтага составляет, вероятно, самую северную часть Тибетского нагорья. Оказалось, что его граница находится не у 36, а у 39 с.ш. Иначе говоря, Пржевальский передвинул эту границу более чем на 300 км к северу. К югу от озера Лобнор (90 в.д.), по словам местных жителей, юго-западное продолжение Алтынтага тянется без всякого перерыва к Хотану (80 в.д.), а к востоку хребет уходит очень далеко, но где именно кончается — лобнорцы не знали.

Вторым выдающимся достижением этой экспедиции, уступавшей, по мнению самого Пржевальского, предыдущему путешествию по Монголии, было научное открытие бассейна Лобнора, столь долго и упорно остававшегося в неведении. В феврале 1877 г. он достиг озера Лобнор. Самому мне удалось исследовать только южный и западный берег Лобнора и пробраться в лодке цо Тариму до половины длины всего озера; далее ехать было нельзя по мелководным и густым тростникам. Эти последние покрывают сплошь весь Лобнор, оставляя лишь на южном его берегу узкую (1–3 версты) полосу чистой воды. Кроме того, небольшие, чистые площадки расположены, как звезды, везде в тростниках… Вода везде светлая и пресная…

Это описание Лобнора смутило географов-китаеведов, в частности Рихтгофена: по китайским источникам, Лобнор — соленое озеро, да и лежит севернее, чем показано на карте Пржевальского. Они предполагали, что вместо Лобнора он описал другое озеро — не бессточное, а проточное и потому пресное. Так возникла проблема Лобнора, проблема, которая получила удовлетворительное решение только в наши дни… Пржевальский был совершенно прав, когда утверждал, что он открыл, описал и правильно определил координаты Лобнора, но и Рихтгофен был прав… Лобнор оказался кочующим водоемом, ибо он полностью зависит от положения рек, снабжающих его водой (Э. Мурзаев).

К востоку от Лобнора Пржевальский открыл широкую полосу песков Кумтаг. Вернувшись в Кульджу, он прошел в поселок Зайсан юго-восточнее озера Зайсан, а оттуда — на юго-восток мимо песков Дзосотын-Элисун (Джунгария) к оазису Гучен (Цитай, 44 с.ш.) и тем же путем вернулся к Зайсану.

Третье (Первое Тибетское) путешествие Пржевальского

В марте 1879 г. Пржевальский начал третье путешествие по Центральной Азии, названное им Первым Тибетским. От Зайсана он направился на юго-восток, мимо озера Улюн-гур и вдоль р. Урунгу до ее верховьев, пересек Джунгарскую Гоби — обширную волнистую равнину — и довольно верно определил ее размеры. Миновав озеро Баркёль, Пржевальский вышел к оазису Хами, близ 93 в.д. Он пересек далее восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев р. Данхэ (левый приток нижней Сулэхэ), а к югу от нее обнаружил громадный вечноснеговой хребет Гумбольдта (Улан-Дабан, длина около 250 км, вершины 5300–5400 м). Через перевал Данцзинь (3519 м)— на стыке Алтынтага и Гумбольдта — Пржевальский прошел на юг к равнине Сартым, пересек ее и установил началие хребта Риттера (Дакэн-Дабан, длина около 200 км, вершины более 5 тыс. м). Перейдя через два других, меньших хребта, он спустился в юго-восточную часть Цайдама, в поселок Дзун.

Из Дзуна Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Кульлунь здесь имеет широтное направление и состоит из двух, иногда из трех параллельных цепей (шириной от 64 до 96 км), имеющих разные названия в различных своих частях. По номенклатуре, принятой для советских карт, Пржевальский выявил следующие хребты: у 36 с.ш., между 94–96 в.д., — Сасун-Ула и западную часть Бурхан-Будда; несколько южнее, между 91 и 96 в.д., — Бокалыктаг, названный им хребтом Марко Поло (с вершиной 6300 м). К югу от Бокалыктаг, перевалив Кукушили, Пржевальский обнаружил хребет Бунгбура-Ула, который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы), между 92 и 94 в.д. (вершина 5800 м).

Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет, представляющий грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся столовидную массу, поднятую… на страшную высоту. И на этом гигантском пьедестале громоздятся… обширные горные хребты… Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки… За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел Янцзы и Салуина — широтный хребет Тангла (с вершинами до 6096 м). С пологого, едва заметного перевала на высоте около 5000 м, пройдя на юг приблизительно до 32 с.ш., Пржевальский увидел восточную часть хребта Ньенчен-Тангла. Он нашел путь к запретной Лхасе и находился от нее примерно в 300 км, но вынужден был повернуть обратно: в Лхасе распространился слух, что русский отряд идет с целью похитить далай-ламу. Пржевальский прошел тем же путем до верховьев Янцзы и несколько западнее прежнего маршрута — в Дзун. Оттуда он повернул к озеру Кукунор, обошел его с юга, почти замкнув съемкой, а южнее 36 с.ш. (у 100 в.д.) впервые исследовал верхнее течение Желтой реки (Хуанхэ) на протяжении более 250 км; в этом районе он открыл хребты Семенова и Угуту-Ула. Попытка проникнуть к истокам Хуанхэ не увенчалась успехом из-за невозможности переправиться через реку.

Вернувшись в Дзун, Пржевальский через пустыню Алашань и Гоби добрался до Кяхты. Во время этого путешествия он прошел около 8 тыс. км и произвел съемку более 4 тыс. км пути через совершенно не исследованные европейцами районы Центральной Азии. Он нашел два новых вида животных — лошадь Пржевальского и медведя пищухоеда. Помощник Пржевальского, Всеволод Иванович Роборовский, собрал огромную ботаническую коллекцию: около 12 тыс. экземпляров растений — 1500 видов. Свои наблюдения и результаты исследований Пржевальский изложил в книге Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки (1883 г.), из которой нами взяты вышеприведенные цитаты. Итогом трех его экспедиций были принципиально новые карты Центральной Азии.

Четвертое (Второе Тибетское) путешествие Пржевальского

В ноябре 1883 г. Пржевальский отправился в четвертое путешествие. Кроме В.И. Роборовского, он взял в помощники 20-летнего вольноопределяющегося Петра Кузьмича Козлова, ранее конторщика пивоваренного завода, в котором Пржевальский угадал настоящего исследователя. От Кяхты уже дважды изученным путем к маю 1884 г. экспедиция проследовала в Дзун. На юго-востоке от Цайдама, за хребтом Бурхан-Будда, Пржевальский обнаружил бесплодное солончаковое волнистое плато, часто покрытое небольшими… в беспорядке насыпанными горами, продолжавшееся далеко к юго-востоку. На плато паслись неисчислимые стада диких яков, куланов, антилоп и других копытных. Миновав это звериное царство, Пржевальский вышел к восточной части межгорной котловины Одонтала, покрытой множеством кочковатых болот, ключей и маленьких озерков; по котловине вьются небольшие речки, образующиеся частью из тех же ключей, частью сбегающие с гор. Все эти речки сливаются в два главных потока, соединяющихся к северо-восточному углу Одонталы. Отсюда, то есть собственно от слияния всей воды Одонталы, и зарождается знаменитая Желтая река (Хуанхэ). Хорошая погода, радовавшая путешественников в течение нескольких дней, вдруг сменилась сильной метелью, а к утру температура понизилась до —23С. Двое суток пришлось ждать, пока столь некстати выпавший снег растает. Наконец отряд смог двигаться дальше на юг. Пржевальский перевалил незаметный со стороны Тибетского плато водораздел истоков Хуанхэ и Янцзы (хребет Баян-Хара-Ула) и очутился в высокогорной стране: Здесь горы сразу становятся высоки, круты и труднодоступны. Обследовав небольшой отрезок верхнего течения Янцзы, Пржевальский решил не тратить времени и сил на достижение милой его сердцу Лхасы. На обратном пути, восточнее Одонталы, он обнаружил два озера — Джарин-Нур и Орин-Нур, через которые протекала новорожденная Хуанхэ.

Вернувшись к Цайдаму, Пржевальский проследовал по его южной окраине, открыл на юго-западе узкий, но мощный хребет Чиментаг и, таким образом, почти полностью оконтурил огромную (более 100 тыс. км) Цайдамскую равнину. Перевалив Чиментаг и северо-западный отрог новооткрытого Каякдыгтага, отряд вышел на большую широкую равнину Культала, уходившую к востоку за горизонт. Далеко на юге перед Пржевальским открылся гигантский хребет широтного направления, названный им Загадочным, а усмотренную вершину — Шапкой Мономаха (7720 м). Позднее Загадочному было присвоено имя первооткрывателя (местное название Аркатаг; длина около 650 км, высота до 7723 м). Повернув обратно и достигнув примерно 38-й параллели, Пржевальский прошел на запад обширной межгорной Долиной Ветров, названной им так из-за постоянных ветров и бурь (долина р. Юсупалык). К северу от нее простирался Актаг, а югу — Каякдыгтаг и ранее неизвестный Аччиккёльтаг (Московский). На южном склоне Каякдыгтага, на высоте 3867 м, Пржевальский открыл соленое озеро, даже в конце декабря не покрытое льдом, и назвал его Незамерзающим (Аяккумкёль). Дальнейшее движение к югу было невозможно из-за приближающейся зимы и сильного утомления вьючных животных; отряд направился на север, спустился в котловину озера Лобнор и на его берегу встретил весну 1885 г.

В начале апреля Пржевальский поднялся по долине р. Черчена до оазиса Черчен, а оттуда двинулся к югу, у 37 с.ш. обнаружил Русский хребет (до 6626 м) и проследил его к западу по всей длине (около 400 км) — до оазиса Керии, а на параллели 36 с.ш. он открыл короткий, но мощный хребет Музтаг (вершина 7282 м), примыкающий к Русскому. Затем отряд вышел к оазису Хотан, пересек в северном направлении Такла-Макан, Центральный Тянь-Шань и вернулся к Иссык-Кулю в ноябре 1885 г. В 1888 г. увидела свет последняя работа Пржевальского От Кяхты на истоки Желтой реки (из нее взяты вышеприведенные цитаты).

В 1888 г. Пржевальский организовал новую экспедицию в Центральную Азию. Помощниками его и на этот раз были В.И. Роборовский и П.К. Козлов. Они достигли поселка Каракол, близ восточного берега Иссык-Куля. Здесь Пржевальский заболел брюшным тифом и 1 ноября 1888 г. умер. Перед смертью он просил похоронить его непременно на берегу Иссык-Куля в походной экспедиционной форме. В 1889 г. Каракол был переименован в Пржевальск. В мировую историю открытий Пржевальский вошел как один из величайших путешественников. Общая длина его рабочих маршрутов по Центральной Азии превышает 31,5 тыс. км. Совершив ряд крупнейших географических открытий, он в корне изменил представление о рельефе и гидрографической сети Центральной Азии. Он положил начало исследованиям ее климатов и много уделял внимания изучению флоры: лично он и его сотрудники, главным образом Роборовский, собрали около 16 тыс. экземпляров растений, принадлежащих к 1700 видам, в том числе более 200 видов и семь родов, не известных ботаникам. Огромный вклад он сделал и в изучение центрально-азиатской фауны, собрав коллекции позвоночных — около 7,6 тыс. экземпляров, среди них несколько десятков новых видов.