Радиожурналист из Чикаго Герберт Моррисон вел прямой репортаж о прибытии немецкого дирижабля. На следующий день запись этого репортажа передали многие радиостанции мира. Моррисон то и дело восхищался гигантским дирижаблем; вот один из его дифирамбов: … он приближается, этот красавец „ Гинденбург … Его удлиненное могучее тело светится розовым в лучах заходящего солнца. Вот открывается люк и офицер сбрасывает на землю причальный трос …

И вдруг корпус цеппелина засветился изнутри подобно гигантскому китайскому фонарику. Подождите … я вижу какие ‑ то вспышки … — продолжал внезапно осевшим голосом Моррисон. — Какой кошмар — „ Гинденбург горит! Корма дирижабля, охваченная пламенем, резко пошла вниз. Боже, он падает! Он падает на людей — вниз!

В небо поднялся столб черного дыма, замеченный в 20 километрах от места катастрофы. Дирижабль взорвался! — вскричал журналист. — Господи, он горит! Отойдите подальше! Пожалуйста, подальше! Это ужасно … Я не верю своим глазам! Неужели все пассажиры погибли? Это самая ужасная катастрофа в истории человечества! Языки пламени поднимаются в небо на сто пятьдесят метров …

Моррисон закончил свой репортаж такими словами: О Боже! Несчастные пассажиры … Леди и джентльмены, я не в силах говорить … Передо мной дымящаяся груда … Земля горит. Я пытаюсь найти хоть какое ‑ нибудь укрытие … Прошу извинить, мне необходимо сделать паузу. Я задыхаюсь ….

Катастрофа Гинденбурга ставила крест на программах развития дирижаблей во всем мире.